Крестовый поход на ссср папа римский. Крестовые походы
Папа Римский Франциск совершил первую в своей жизни канонизацию
12 мая на площади Святого Петра он причислил к лику святых 800 мучеников из Отранто и двух латиноамериканских монахинь. Как передает Радио Ватикана, глава Римско-Католической церкви, среди прочего, отметил:
«Сегодня Церковь предлагает для нашего почитания целый ряд мучеников, которые были вместе призваны к высшему свидетельству Евангелия в 1480 году. Около восьмисот человек, выживших при осаде и захвате Отранто, были обезглавлены недалеко от этого города. Они не пожелали отречься от своей веры и погибли, исповедуя Воскресшего Христа. Где же они нашли силу, чтобы остаться верными? Именно в вере, которая дает видеть дальше человеческого взгляда, дальше границ земной жизни, дает созерцать «небеса отверстые» – как говорит св. Стефан – и живого Христа одесную Отца ».
В нашем мире иногда случается так, что причисление того или иного человека или группы людей начинает приобретать политическое звучание. Не исключено, нечто подобное может произойти и с отрантскими мучениками. Напомним, что смерть они приняли от солдат османского султана Мехмеда II . Этот султан, известный по прозвищу Завоеватель – культовый герой турецкой истории и политики. Именно с ним связаны великие победы Османской империи, в том числе, взятие Константинополя. В 1480 году войска Мехмеда II высадились с войском в Италии, как раз в районе Отранто. После осады османские солдаты взяли город. 800 мужчинам трудоспособного возраста было предложено принять ислам. Они отказались, за что и были обезглавлены, гласит легенда.
Возможно, что все так и было. Хотя для Мехмеда II, который являлся дервишем, такое жестокое поведение было крайне нехарактерным. Тем не менее, в наши дни, в 1990-х годах архидиоцез Отранто возбудил исследование этой истории, чтобы рассмотреть возможность канонизации горожан. В 2007 году папа Римский Бенедикт XVI запускает процесс канонизации 800 мучеников Отрантских с формулировкой как убитых «из ненависти к вере ». Так что папа Римский Франциск лишь завершил начатое его предшественниками дело. По поводу торжественного оглашения в Ватикане решения о новых святых турецкая пресса пока что ограничилась лишь краткими информационными репликами. Единственно, что сделали ведущие турецкие газеты Milliyet и Zaman, так к перепечаткам новости добавили формулу о том, что 800 жителей Отранто были «якобы» казнены за отказ принять ислам, тем самым оспорив главный постулат Ватикана о страданиях мучеников «из ненависти к вере».
Канонизация стала вторым знаковым действием Ватикана, задевающим Турцию, за две недели мая. В начале этого месяца информационные агентства сообщили о переиздании книга папы Римского Франциска «На небе и на земле », в которой он, в частности, осудил Геноцид армян. Как отметил нынешний папа, будучи тогда кардиналом Бергольо , в ХХ веке турки сравняли с землей города и села, потому что представили себя богом. Учитывая, что за первые два месяца своего понтификата Франциск впервые за историю раскола между католиками и православными пригласил Константинопольского патриарха в Рим на свою интронизацию, принял приглашение последнего посетить Стамбул и Иерусалим, а также провел в Ватикане ряд встреч с представителями североафриканских и ближневосточных Церквей, напрашивается следующий вывод. Не исключено, что в деле переформатирования Большого Ближнего Востока (воспользуемся этим американским термином) намечается привнесение нового, дополнительного религиозного фактора. Если до сих пор учитывалось лишь противостояние шиитов и суннитов в рамках единого ислама, то, возможно, ныне к ним может добавиться и фактор католичества.
Такое в этом регионе уже случалось на заре второго тысячелетия от Рождества Христова , когда в результате благословленных Римом крестовых походов в Палестине образовалось Иерусалимское королевство. Просуществовало оно относительно недолго, с 1099 по 1291 год, но оставило после себя ряд зацепок. В частности, здесь отрабатывались политические технологии развития и распространения воинствующих католических орденов - . Ордена не подчинялись ни папе Римскому, ни королю. Они были в значительной степени самостоятельны и не обязаны были нести воинскую повинность, но на деле участвовали во всех главных сражениях. После падения королевства ордена перенесли свою деятельность в Европу, где те же тамплиеры стали представлять весьма внушительную силу, за что и были уничтожены французским монархом Филиппом Красивым , а в 1312 году папа Климент V распустил их орден. К слову, нынешний глава Римско-Католической церкви Франциск – выходец из, пожалуй, наиболее .
Оказаться снова на Ближнем Востоке нынешний Ватикан может лишь при активной поддержке Константинопольского патриархата, который также именуется Вселенским. Это не преувеличение. Если в самом Стамбуле наследники византийского Константинополя заперты в квартале Фанар, то за пределами Турции влияние Вселенского патриарха распространяется на США и Европу, Грецию и Иерусалим. До сих пор наместник Фанара, патриарх Варфоломей в политических играх был существенно ограничен необходимостью подстраиваться под официальную Анкару. Приход на Римский престол папы Франциска, казалось, давало пространство для маневра. И в первые дни шествия Франциска патриарх Варфоломей допустил ряд неосторожных замечаний, когда даже предположил скорое врачевание старого раскола между католиками и православными с перспективой выхода на создание новой супер-Церкви (т.е. экуменизма, предательства Православия и вхождения в союз с Римом, который разграбил Константинополь во время «четвертого крестового похода» в 1204 и последующего придательства уже самих константиновольских иерархов, принявших в 1439 году («Флорентийскую») унию с католичеством , которая привела к окончательному падению нравов в Византии и захвату Константинополя турками в 1453 г. – прим. ред ). Тогда бы возможности Константинопольского владыки могли быть подкреплены могуществом Ватикана, что непредсказуемым образом отразилось бы на геополитической ситуации в ближневосточном регионе.
Как можно судить, турецкие власти просчитали подобный вариант. Ответ последовал мгновенно. Турецкая полиция взяла под усиленную охрану Варфоломея после появления «информации о планирующемся на него покушении ». Как сообщило 10 мая агентсво Reuters, турецкая прокуратура получила анонимное письмо, в котором излагался план убийства (при этом пресс-секретарь Досифей Анагностопулос сказал, что Патриарх не получал никаких прямых угроз, но узнал о предполагаемом заговоре из турецких СМИ, что позже было подтверждено и турецкой полицией – прим.ред .). Покушение было запланировано на 29 мая, в этот день исполнится 500 лет завоевания османами Константинополя. В свою очередь Константинопольский патриарх прокомментировал факт раскрытия заговора против себя следующим образом: «Я не волнуюсь, потому что меня, в первую очередь защищает Бог, а, во вторую, турецкие власти и турецкое правительство ». Такая реакция понятна. Ведь под предлогом необходимости защиты Варфоломея от злоумышленников Анкара вполне могла бы его сделать на долгое время невыездным из квартала Фанар. В любом случае, в настоящий момент Константинопольскому патриарху будет не совсем до папы Франциска.
Что в этой ситуации будет дальше делать Ватикан, покажет время. Заметим одно. Не так давно бывший личный секретарь папы Иоанна XXIII , архиепископ Лорис Франческо Капавила обратил внимание на большое сходство, которое существует между Иоанном XXIII и Франциском. В интервью интернет-порталу «Vatican Insider» 98-летний старец заявил, что оба понтифика объединяет любовь к периферии. Иоанн XXIII был епископом Рима неполных пять лет, с 1958 по 1963 год. До избрания папой являлся дипломатом Ватикана, исполнял обязанности папского нунция (посланника) в Болгарии, Греции, Турции и Франции. Особенно он известен тем, что стал инициатором созыва Второго Ватиканского собора (оправдавшего иудеев в предательстве Христа – прим.ред ), в результате чего от Римско-Католической церкви отошла часть общин (не менее символично, что существовала два папы, носящих имя Иоанна XXIII. Помимо упомянутого выше – оправдавшего иудеев в их предательстве, в истории Рима существовал еще один Иоанн XXIII – «антипапа» (см. Лео Таксиль . "Священный вертеп"). Причем это была настолько одиозная личность, что после него почти 500 лет ни один из понтификов не принимал имя Иоанн – прим. ред ). Тут есть над чем задуматься, учитывая сделанное архиепископом Лорис Франческо Капавила сравнение.
Станислав Стремидловский
В феврале 1930 г. римский папа Пий XI обратился к духовенству и верующим с призывом к «крестовому походу» против СССР. Этот призыв послужил началом широкой антисоветской кампании во многих странах, которая, по расчету организаторов этой кампании, должна была облегчить империалистам подготовку войны против СССР.
Идею «крестового похода» Пий XI заимствовал из арсенала средневековья. С конца XI в. по конец XIII в. по призыву пап был организован ряд военно-колонизационных походов на Восток, которые получили название «крестовых походов». Согласно заявлениям пап, церковных проповедников и реакционных буржуазных историков, крестовые походы устраивались будто бы в целях «освобождения гроба господня» в Иерусалиме, находившемся тогда под властью турок.
На самом же деле крестовые походы были военно-грабительскими походами на Восток, и вовсе не борьба христиан с мусульманами, с «неверными», лежала в их основе.
В крестовых походах принимали участие различные классы тогдашнего общества: крупные феодалы (короли, князья, бароны, герцоги), стремившиеся к завоеванию новых богатых земель и к увеличению доходов, мелкие рыцари (дворяне), шедшие в крестовые походы с целью грабежа и захвата земель и крепостных крестьян. Многие из них рассчитывали за участие в походах освободиться от долгов. В крестовых походах приняли участие и массы забитого и задавленного крепостным гнетом крестьянства, положение которого тогда было исключительно тяжелым. Уходя в походы, они рассчитывали освободиться от крепостнического гнета, убежать от своих владельцев, найти свободу (крепостные, отправлявшиеся в поход, освобождались от крепостной зависимости). Крестовые походы поддерживались и субсидировались торговыми городами Италии (Венецией, Генуей и др.), рассчитывавшими с помощью крестоносцев завоевать для себя торговые пути на Восток.
Крестовые походы, принесшие церкви огромные богатства, способствовали поднятию религиозного фанатизма среди населения. Папы устраивали специальные денежные сборы и ввели даже налоги на организацию крестовых походов, а имущество невернувшихся участников походов поступало в собственность церкви. Таким образом, крестовые походы, вдохновляемые и организуемые папами, поднимали политический вес папства и послужили новым источником увеличения богатств и усиления влияния церкви. Активное участие в крестовых походах принял деклассированный сброд: босяцкие и уголовные элементы, искавшие возможности пограбить.
В 1095 г. папа Урбан II на церковном соборе в Клермоне призвал христианский мир к крестовому походу на Восток.
В 1096 г. начался первый крестовый поход. Неорганизованные толпы крестьян, бандитов-рыцарей и примкнувшего к ним уголовного сброда двинулись из Франции, Германии, Англии, Скандинавии, Италии и Испании на Константинополь. Проходя через христианские государства Европы, они грабили города и селения, насильничали, вызывая к себе всеобщую ненависть.
Первые отряды крестоносцев были разбиты турками, но уже осенью 1096 г. на Восток двинулись новые отряды. Когда в 1097 г. крестоносцы добрались до Константинополя, греки-христиане, которым крестоносцы будто бы шли помогать против «неверных» (турок), увидели, что они имеют дело со сбродом, с грубыми варварами, ищущими лишь личной наживы, и стали принимать меры против крестоносцев, пытавшихся грабить Константинополь. Оттуда крестоносцы двинулись в Малую Азию, производя по пути страшные опустошения и устраивая поголовную резню местного мусульманского населения. Только в 1099 г. крестоносцы добрались до Иерусалима и 15 июля взяли город. Христово воинство устроило в городе резню, чередовавшуюся с торжественными богослужениями. Очевидцы сообщают, что крестоносцы ходили буквально по лужам крови. Они убивали мужчин, женщин, разбивали детям головы о камни. Крестоносное воинство грабило все, что можно было грабить: дома, церкви, лавки, общественные учреждения.
Карта крестовых походов. Путь первого похода обозначен крестиками, третьего - черточками
Крестоносцы создали на восточном побережье Средиземного моря четыре мелких христианских государства (Иерусалимское, Антиохийское, Триполиское и Эдесское), где ввели такие же порядки, какие существовали в Европе: с господством феодалов и закрепощением крестьян (частью - пришедших крестоносцев, но главным образом - мусульман, арабов и христиан-сирийцев). Духовенство играло в этих государствах большую политическую роль. Крестовые походы принесли церкви огромные богатства. Сильно выиграли от походов итальянские торговые города, получившие ряд торговых привилегий. Карл Маркс отмечает, что итальянские приморские государства в результате первого крестового похода «…обогатились благодаря ставшей свободной торговле с Востоком, а хорошо оплачиваемые перевозки пилигримов увеличивали их флот».
Завоевания крестоносцев были непрочны. Своими зверствами и тяжелым гнетом они вызвали ненависть не только мусульманского населения, но и вражду христиан, в частности греков. В 1144 г. турки захватили Эдесское государство крестоносцев. Папа (Евгений III) стал призывать к новому походу.
В 1147 г. начался второй крестовый поход, в 1189 г. - третий. Вслед за этим с небольшими перерывами было организовано еще пять походов. Последний - восьмой - был начат в 1270 г. Организацией новых крестовых походов господствующие классы Европы рассчитывали отвлечь внимание крестьян от обострившейся в европейских странах классовой борьбы. Угнетаемые феодалами и монастырями крестьяне поднимали восстания против угнетателей. Они жгли монастыри и феодальные замки. Чтобы отвлечь крестьян от борьбы против угнетателей, церковь стала вновь призывать к крестовому походу на Восток.
Грабительские цели дальнейших крестовых походов часто даже не прикрывались религиозными мотивами. Во время четвертого крестового похода (1202–1204 гг.), организованного папой Иннокентием III, крестоносцы, по наущению венецианских купцов, стремившихся разгромить своего торгового соперника - город Константинополь, - взяли этот город (в 1204 г.). Константинополь был тогда столицей христианского (православного) государства - Византии. В Константинополе «христовы воины» устроили грабеж и резню.
Вот как историк описывает деяния крестоносцев в этом городе: «Эти три дня грабежа при зареве пожара превосходят всякое описание. По истечении многих лет, когда все уже пришло в обычный порядок, греки не могли без ужаса вспомнить о пережитых сценах. Отряды крестоносцев бросились по всем направлениям собирать добычу. Магазины, частные дома, церкви и императорские дворцы были тщательно обысканы и разграблены, безоружные жители подвергались избиению… В особенности нужно отметить варварское отношение латинян к памятникам искусства, к библиотекам и святыням византийским. Врываясь в храмы (христианские же! - М. Ш.), крестоносцы бросались на церковную утварь и украшения, взламывали раки с мощами святых, похищали церковные сосуды, ломали и били драгоценные памятники, жгли рукописи… Епископы и аббаты монастырей впоследствии подробно описали в назидание потомству, какие святыни и как приобрели они в Константинополе. Хотя они описывали историю хищений, но называли это святым хищением…». Папа Иннокентий III молчаливо одобрил эти преступления. По словам Маркса, «папа, выразив для приличия свое негодование, дает в конце концов отпущение этому скотству и гнусностям «пилигримов».
Так действовали крестоносцы, армия, призванная римским папой для «освобождения гроба господня»!
Взятие Константинополя крестоносцами в 1204 г. Фреска XVI в.
Не менее позорным для папства был крестовый поход детей. В 1212 г. около 30 тысяч детей, обманутых и ослепленных религиозным фанатизмом, двинулись из Франции «освобождать Иерусалим» (в 1187 г. он был вновь завоеван турками). Вскоре отправились из Германии еще 20 тысяч детей. Большинство из них погибло в пути, многие были проданы в рабство.
История крестовых походов показывает, что и в прошлом церковь и господствующие классы прикрывали свои корыстные цели религиозными лозунгами.
Объективно крестовые походы способствовали усилению торговых связей с Востоком и ознакомлению европейцев с восточной культурой.
Папы устраивали «крестовые походы» не только против мусульманских стран, но и против стран христианских, которые по тем или иным мотивам вызывали гнев римских владык. Так, в XIII в. они организовали кровавые походы против богатых городов Южной Франции и разорили их. Папы устраивали походы крестоносных банд и против славянских народов в целях их завоевания и заодно - для распространения среди них католицизма.
РИМ И МОСКВА. 1900 - 1950.
МОЛИТВЕННЫЙ КРЕСТОВЫЙ ПОХОД ПИЯ XI В 1930 году
"Мы хотим быть Православными, - пишет далее Сергий, - и в то же время сознавать Советский Союз нашей гражданской родиной, радости и успехи которой - наши радости и успехи, а неудачи - наши неудачи . Всякий удар, направленный в Союз, будь то война, бойкот, какое-нибудь общественное бедствие или просто убийство из-за угла, подобное варшавскому , сознается нами как удар, направленный в нас. Оставаясь Православными, мы помним свой долг быть гражданами Союза "не только из страха, но и по совести", как учил нас Апостол (Рим. 13,5). И мы надеемся, что с помощью Божией, при нашем общем содействии и поддержке, эта задача будет нами разрешена".
Далее Сергий объясняет, что враждебное отношение государства к Церкви вызвано антисоветской позицией самой Церкви или, по крайней мере, некоторых ее епископов, клириков и мирян, не распознавших "знамений времени" и забывших, что все исходит от Бога: "Мешать нам может лишь то, что мешало и в первые годы Советской власти устроению церковной жизни на началах лояльности. Это - недостаточное сознание всей серьезности совершившегося в нашей стране. Утверждение Советской власти многим представлялось каким-то недоразумением, случайным и потому недолговечным. Забывали люди, что случайностей для христианина нет и что в совершившемся у нас, как везде и всегда, действует та же десница Божия, неуклонно ведущая каждый народ к предназначенной ему цели. Таким людям, не желающим понять "знамений времени", и может казаться, что нельзя порвать с прежним режимом и даже с монархией, не порывая с Православием. Такое настроение известных церковных кругов, выражавшееся, конечно, и в словах, и в делах и навлекшее подозрения Советской власти, тормозило и усилия Святейшего Патриарха установить мирные отношения Церкви с Советским Правительством. Недаром ведь Апостол внушает нам, что "тихо и безмолвно жить" по своему благочестию мы можем лишь повинуясь законной власти (I Тим., 2,2); или должны уйти из общества. Только кабинетные мечтатели могут думать, что такое огромное общество, как наша Православная Церковь со всей Ее организацией, может существовать в государстве спокойно, закрывшись от власти".
Как и покойный патриарх, Сергий осудил русскую эмигрантскую Церковь и заявил о подготовке созыва второго Поместного Собора - первый состоялся в 1917-1918 году - для избрания патриарха.
Ознакомившись с этим текстом по известинской публикации, Неве был просто потрясен. 23 августа, с первой же дипломатической почтой, он послал д"Эрбиньи следующие комментарии: "На днях состоялся еще один концерт - я имею в виду недавнее послание митрополита Сергия, в своем просоветском рвении обогнавшего и Бориса Можайского и, пожалуй, даже обновленцев: это самый настоящий соблазн, который явно не приведет к миру среди православных. Вы найдете этот Factum бывшего распутинского друга вместе с комментариями "Известий" в конверте, отправленном на улицу Виллар" - по адресу Марты д"Эрбиньи, сестры епископа.
Следующая дипломатическая почта - от 6 сентября 1927 года - доставила еще один комментарий по тому же поводу: "Воззвание преосвященного Сергия встречает решительное осуждение. Этот его поступок не способствует объединению Церкви, называющей себя православной . В воскресенье, 28 августа, я в течение двух часов беседовал с преосвященным Варфоломеем. Он осуждает митрополита. Варфоломей обнял меня, выразив надежду, что когда-нибудь мы сможем сослужить". 17 октября 1927 года Неве писал д"Эрбиньи: "Мне конфиденциально сообщили важную деталь, касающуюся пресловутой декларации преосвященного Сергия. Некий епископ выразил ему свое скорбное недоумение по поводу того, что митрополит признал красное правительство столь безоговорочно и в таких смиренных выражения. Митрополит расплакался и сказал: я старался сохранить достойный тон - это они вставили целые фразы, которых я не писал".
Позже, 30 апреля 1928 года, со ссылкой на Варфоломея, Неве писал: "После убийства Войкова в Варшаве митрополита Сергия вызвали в ГПУ. "Контрреволюция подняла голову; мы расстреляем двадцать ваших епископов". - "Но за что?" - "Если вы хотите спасти им жизнь, подпишите декларацию о поддержке советской власти". Полтора месяца митрополит боролся с собой. Потом он опубликовал этот документ".
19 октября 1927 года в Москве митрополит Тверской Николай, друг Неве, упрекал Сергия за издержки тона декларации. "Митрополит Сергий с грустью объяснил, что текст, опубликованный в "Известиях", сильно отличался от того, что был составлен иерархами. Советская администрация по собственному произволу изменила его перед опубликованием".
Все это весьма правдоподобно. Сначала митрополит передал правительству текст, в котором - наряду с провозглашением духовной свободы Церкви - содержался призыв к православным проявлять лояльность по отношению к Советам. Правительственный уполномоченный по делам религии Е.А.Тучков разработал свой вариант декларации. Некоторые другие архиереи получили аналогичный текст даже раньше, чем Сергий: это были митрополит Кирилл, скончавшийся в ссылке в 1936 году, митрополит Агафангел и ряд других иерархов. Православный эмигрант Андреев называет декларацию митрополита Сергия актом канонического предательства русской Церкви: она развязала руки властям, которые могли теперь делать все, что им вздумается. Так отнеслись к декларации за рубежом. Но и в самой России поступок Сергия вызвал очередной раскол. Сила оказалась на стороне Сергия; те, кто оказался не с ним - не поддержавшие декларацию тихоновцы и иосифляне (сторонники митрополита Петроградского Иосифа, выступившего против Сергия), - подверглись гонениям: их расстреливали, сажали в тюрьмы, отправляли в ссылку. По официальным данным Института криминологии, из всех приговоренных к заключению в лагерях в 1928 году 20% составляли люди, осужденные за религиозные "преступления".
Первый же номер "Журнала Московской Патриархии" - в обмен на подписание декларации большевики пообещали Сергию разрешить издание этого печатного органа - был в январе 1928 года отправлен на рассмотрение цензуры. "Он так и не вышел и, очень может быть, не выйдет никогда". Журнал все-таки вышел - но только в 1931 году.
Так и не получив возможности управлять Православной Церковью, Сергий стал послушным исполнителем приказов, исходивших от власть предержащих и передававшихся ему через Тучкова. В сентябре 1928 года, например, ГПУ распорядилось, чтобы Сергий прекратил поминать патриаршего местоблюстителя Петра Крутицкого и запретил делать это своим епископам и священникам. "Конечно, несчастные сторонники Сергия не получили ничего из того, что им обещали дать за провозглашение лояльности в прошлом году! Ни семинарии, ни академии, ни малейшего намека на выход журнала", - писал Неве 12 ноября 1928 года.
Но наиболее резкое сопротивление клириков и мирян вызвала введенная Сергием молитва за советскую власть. Неве пишет о религиозном диспуте, состоявшемся по этому поводу 3 января 1928 года в московской консерватории. "Митрополит Сергий отдал распоряжение поминать в ектениях "власти". В адрес несогласных последовали угрозы. Часть ленинградских приходов публично разорвала с Сергием, отказавшись при этом присоединиться к обновленцам. Клир рассержен, народ возмущен. Тогда ГПУ настояло на том, чтобы тихоновцы устроили диспут, на котором постарались бы доказать, что за Советы молиться нужно. Бывший адвокат Кузнецов говорил более двух часов в сергианском духе; епископ Самарский Анатолий (человек образованный - он учился в Париже) взял слово, чтобы разъяснить позицию Сергиевского синода, но, не обладая ораторским даром, так и не смог привлечь внимание собравшихся. Аудитория, состоявшая в основном из верующих, отказалась слушать комсомольцев и еще какого-то еврея, которые выступали с атеистическими речами. Сидевшие в президиуме архиереи не моргнув глазом терпели, как их же паства выливает на них ушат холодной воды. Кузнецов отвечал очень долго, уставшая публика не хотела слушать ответы на записки из зала, диспут завершился за полночь - думаю, именно этого и хотели организаторы мероприятия". "Но ГПУ нашло очень простой способ наказывать священников, отказывающихся молиться за советское правительство, не сажая их в тюрьму. Сообщают их имена митрополиту Сергию, который сам вызывает их, проводит с ними инструктаж и грозит извергнуть из сана упорствующих ослушников" (19 марта 1928 года). Потомственные священники почти все сдались. Упорствовали священники из дворян, принявшие сан по призванию.
Чтобы завершить анализ перехода Сергия на сторону советской власти и последствий этого перехода, приведем следующую мысль епископа Варфоломея: в глубине души Сергий не был столь ярым врагом католицизма, как могло показаться при чтении официальных документов. Точно так же он по секрету говорил тем, кто высказывал ему свои возражения: "Я вынужден был сделать то, что я сделал, но если эти молитвы не дают вам покоя, не произносите их" (6 января 1928 года).
Будучи реалистом и имея исчерпывающую информацию от епископа Варфоломея - советника Сергия по богословским вопросам, - Неве должен был понять, что митрополит поступил подобным образом, чтобы спасти Церковь - даже если уступки, последовавшие со стороны большевиков, были просто смехотворны, а последующее развитие событий снова поставило Церковь на самый край гибели. Тогда Неве подумал, что этой Церкви можно прийти на помощь извне, из-за границы - пробудив общественное мнение и начав молитвенный крестовый поход. К сожалению, это благое начинание лишь углубило пропасть между Римом и Москвой.
Сначала папа напомнил о своих попытках помочь России в ходе Генуэзской конференции, когда он выступил за свободу совести, религиозного образования и за возвращение Церкви ее имущества: "Мы поспешили также обратиться к государствам-участникам Генуэзской конференции с призывом заключить совместное соглашение, которое могло бы избавить Россию и весь мир от многих бед: оно заключалось бы в том, что необходимым предварительным условием признания советского правительства ставилось бы обязательство этого правительства гарантировать свободу совести, свободу совершения богослужений и сохранять неприкосновенным церковное имущество".
Папа сожалел, что представители держав-участниц не прислушались к его призыву: "Но эти три пункта, касающиеся, в первую очередь, церковных структур, не состоящих, к сожалению, в единении с Католической Церковью, были проигнорированы в угоду временным интересам, которые, в свою очередь, могли быть удовлетворены гораздо полнее, если бы все правительства прежде всего уважали права Бога, Его Царство и Его справедливость".
Далее Пий XI перечисляет свои выступления в защиту патриарха Тихона, говорит о деятельности папской комиссии по помощи голодающим: "Мы были рады тому, что смогли оказать действенную помощь патриарху Тихону - главе этой, к сожалению, отделенной от вселенского единства, иерархии. В то же время щедрые пожертвования католического мира спасли от голода и страшной смерти более 150 000 детей, которые ежедневно получали пищу из рук Наших посланников, и это продолжалось до тех пор, пока эти посланники не были вынуждены оставить свое дело милосердия, поскольку кое-кто счел, что лучше обречь на смерть тысячи невинных людей, чем позволить милосердным христианам кормить их".
Эти напоминания, как считал Пий XI, обосновывали его нынешний шаг. Папа приветствовал епископов, томившихся в тюрьмах за веру, - Болеслава Слосканса, Александра Фризона, а также экзарха Леонида Федорова. Сам он засвидетельствовал свою отцовскую заботу о России, основав комиссию "Про Руссиа" и "препоручив русский народ покровительству чудотворицы из Лизье, святой Терезы Младенца Иисуса".
Далее в письме говорится о жутких антирелигиозных кампаниях - основным источником для их описания стали письма Неве, и вполне естественно, что папа не мог открыто сослаться на них, - а потом сообщается, что 19 марта, в праздник святого Иосифа, в соборе святого Петра состоится церемония искупления и покаяния. Пий XI выражал надежду, что весь христианский мир объединится в этой молитве.
10 февраля 1930 года монсеньор д"Эрбиньи писал Неве: "Готовы ли вы выдержать контрудар? Именно опасаясь за неприятные последствия для вас, Святой Отец так долго откладывал этот шаг. Но после долгих молитв он все-таки решился осуществить этот торжественный акт, отзвуки которого будут услышаны во всем мире". Действительно, не только католики, но и весь остальной христианский мир - русские православные эмигранты, англикане, протестанты - с воодушевлением откликнулся на призыв Пия XI 227 .
Какова же была реакция на призыв папы в Советском Союзе? Как отозвалось на него правительство, глава Православной Церкви митрополит Сергий, сам Неве? Первая реакция Неве была криком радости. "Спасибо Святому Отцу, - писал он 17 февраля 1930 года монсеньеру д"Эрбиньи. - Его письмо кардиналу Помпили дало нам гораздо больше, чем мы могли ожидать". Он добавлял: "Смешное и лживое выступление бедного митрополита Сергия, опубликованное вчера во всех московских газетах, возмутило истинных православных". Митрополит Сергий сделал по поводу папского письма два заявления - одно, от 16 февраля, для советских журналистов, а второе, от 17-го, для зарубежных журналистов, аккредитованных в Москве .
Во время первой пресс-конференции советский журналист спросил: "Верно ли, что священнослужители и верующие подвергаются репрессиям за свои религиозные убеждения, арестовываются, высылаются и т.д.?"
Ответ: "Репрессии, осуществляемые советским правительством в отношении верующих и священнослужителей, применяются к ним отнюдь не за их религиозные убеждения, а в общем порядке, как и к другим гражданам за разные противоправительственные деяния. Надо сказать, что несчастье церкви состоит в том, что она в прошлом, как это всем хорошо известно, слишком срослась с монархическим строем. Поэтому церковные круги не смогли своевременно оценить всего значения великого социального переворота и долгое время вели себя как открытые враги соввласти (при Колчаке, Деникине и пр.)".
Другой журналист спросил: "Как вы относитесь к недавнему обращению папы римского?" Митрополит ответил: "Считаем необходимым указать, что нас крайне удивляет недавнее обращение папы римского против советской власти. Папа римский считает себя "наместником Христа", но Христос пострадал за угнетенных и обездоленных, между тем как папа римский в своем обращении оказался в одном лагере с английскими помещиками и франко-итальянскими толстосумами. Христос так не поступил бы. Он заклеймил бы такое отступление от христианского пути.
Тем более странно слышать из уст главы католической церкви обвинения в гонениях на инаковерующих, что вся история католической церкви есть непрерывная цепь гонений на инаковерующих, вплоть до пыток и сожжения их на кострах. Нам кажется, что папа римский в данном случае идет по стопам старых традиций католической церкви, натравливая свою паству на нашу страну и тем поджигая костер для подготовки войны против народов СССР".
Под этим заявлением стоят подписи: Сергий, митрополит Нижегородский; Серафим, митрополит Саратовский; Алексий, архиепископ Хутынский; Филипп, архиепископ Звенигородский; Питирим, епископ Орехово-Зуевский.
Интервью зарубежным журналистам 17 февраля 1930 года заключалось в составленной заранее, врученной этим журналистам и опубликованной 18 февраля агентством ТАСС декларации. Со ссылкой на туринскую газету "Stampa" "Osservatore Romano" за 22 февраля 1930 года сообщал, что митрополит ограничился кратким заявлением: "Вы задали мне некоторые вопросы относительно отношений между советским правительством и Православной Церковью: вот ответы в письменном виде. До свидания". Представленные как дополнение к первому интервью, ответы митрополита Сергия касались, среди прочего, численности приходов и верующих: "Количество приходов, принадлежащих нашей патриаршей церкви, составляет около 30 000. Каждый приход, само собой разумеется, имеет священнослужителей. Необходимо сказать, что число священнослужителей гораздо больше, чем число приходов, так как в каждом приходе имеется от 1 до 3 священников и даже более.
Все эти приходы находятся в духовном окормлении архиереев, находящихся в каноническом подчинении патриархии<...>" Еще в более резких выражениях, чем накануне, митрополит Сергий осудил папу Римского: "Вы спрашиваете, на каком основании мы считаем папу врагом православия? Как же нам думать иначе, если католическая церковь, возглавляемая папой, в одной только Польше за один только 1929 год насильственно отобрала у православных прихожан около 500 православных церквей, обратив их в католические костелы. Нам неизвестно, чтобы какие-нибудь епископы в Англии, Америке или другой стране выступили против этих насильственных действий католической церкви.
Декларации митрополита вполне соответствовали пропагандистской тактике "Правды", которая 13 февраля опубликовала пасквиль - "Святейший" спекулянт во главе "крестового похода". "Раньше этот "наместник" бога на земле<...> предпочитал отмалчиваться. Он рассчитывал, что ослабление православной церкви, расчистит в Советском Союзе... дорогу к католичеству! Теперь, когда он убедился, что трудящиеся массы СССР выметают из своей страны все и всяческие суеверия без различия "исповеданий", он решил выступить в защиту "гонимой религии".
<...> Римский папа, как и всякий эксплуататор - капиталист, финансист, - друг всякой реакции и враг трудящихся масс. Поэтому он призывает державы "поставить свободу религии условием признания СССР". Призыв этот означает разорвать дипломатические отношения с СССР, так как совершенно очевидно, что советское правительство не допустит чьего бы то ни было вмешательства в свои внутренние дела, в том числе и в свою политику в области религии".
Несдержанный тон декларации Сергия и обстоятельства вручения ее прессе показывают, что этот текст был навязан митрополиту в ГПУ. Но, несмотря на это, монсеньор Неве резко осудил поступок Сергия. Патриарх Тихон, писал он, подал пример капитулянтства. Его преемник просто подражает ему, "дрожа под взглядом господина Тучкова, который на прошлой неделе проводил у митрополита целые дни". 2 марта 1930 года он писал: "Несомненно, письмо Святого Отца стало камнем из пращи Давида, пущенным в Голиафа... Сергий дал по этому поводу два интервью, Рыков - одно, а сегодня настала очередь выступить советским ученым. Что ж, хорошо. Интересно, какую награду получит за это Сергий? Во вторник, 18 февраля, преосвященный Варфоломей через надежного человека передал мне (это было на следующий день после интервью), что он был просто возмущен заявлением митрополита".
3 марта Неве писал о. Кенару: "Важным событием последних дней стало письмо Святого Отца, изрядно обеспокоившее наших новоявленных "отцов". Они так стараются добиться осуждения этого письма со стороны всех покорных и раболепных людей, что голос любого католического епископа или священника, согласного с их позицией, доставил бы им неописуемую радость. До сих пор ни старообрядцы, ни мусульмане, ни протестанты какой бы то ни было конфессии, ни даже члены Живой Церкви не пожелали склонить колени и выполнить это пожелание Лубянки".
Неве сурово осудил декларацию Сергия, хотя ему было известно, что митрополит был, по сути дела, заложником Советов. Особенно возмутила Неве та часть декларации, в которой говорилось, что письмо Пия XI является вмешательством во внутренние дела СССР и содержит в себе призыв к великим державам прервать дипломатические отношения с Советским Союзом вплоть до пересмотра большевиками своего отношения к религии. При этом всем было известно, что борьба с религией вплоть до ее полного уничтожения была частью марксистской программы действий, положенной в основу советской конституции.
Не только Неве сурово осудил митрополита Сергия. "Эта декларация, - писал посол Эрбетт, - придает гонениям какое-то особое лицемерие". В тот же день в "Известиях" был напечатан призыв переплавить колокола и сообщалось, что в одном только Серпуховском районе закрывается пятнадцать церквей, - все это, по мнению авторов статей, должно было способствовать подъему тяжелой промышленности. В постскриптуме к своей депеше Эрбетт констатирует: "Мне кажется, что интервью митрополита Сергия было составлено под воздействием Тучкова, ставшего, в своем роде, преемником прокуроров Святейшего Синода. Можно сказать, что эти интервью составлялись в ГПУ". Эрбетт пишет, что журналистов отвели в резиденцию митрополита - маленький деревянный дом в глубине двора. Митрополит вышел в сопровождении викарного епископа. Он был в фиолетовой рясе, с золотым крестом, вид у него был, можно сказать, страдальческий. Один из журналистов спросил его об избирательных правах служителей культа и о лишении их продовольственных карточек. Действительно, в официальном документе разъясняется, что на лиц, лишенных права участия в выборах (кулаков, служителей культа, коммерсантов и т.д.), не распространяется система взаимопомощи, но сами они обязаны принимать в ней участие. "Вот оно, настоящее интервью", - писал в заключение Эрбетт.
Другие отнеслись к поступку Сергия с бо льшим снисхождением. Сошлемся на статью в "Kolnische Zeitung" от 27 февраля 1930 года, в которой проводится параллель между мучениками слова и мучениками молчания, которых заставили лгать: "Не правы те близорукие верующие, которые обвиняют преосвященного Сергия в предательстве; не правы те священники, которые перестают поминать его в своих молитвах. Если Церковь хочет спасти свою политико-церковную самостоятельность, то это единственная возможность спасти ее. Если она до сих пор сохранила свои силы, то несколько машинописных листков - интервью Сергия - не упразднят их. Если удастся сохранить Церковь, это будет означать, что жертва Сергия не была напрасной - может быть даже, его еще будут почитать как святого".
Мне бы хотелось добавить по этому поводу одно соображение более общего плана - оно принадлежит Дмитрию Шостаковичу и касается западных журналистов, которые при любых обстоятельствах, ничем не рискуя сами, но ставя в крайне опасное положение интервьюируемых - будь то иерархи, деятели искусства или писатели, происходило ли это на Западе или в России, - задавали им самые нескромные вопросы. "Кто они такие, чтобы допрашивать и осуждать Шостаковича? Они ничем не рискуют. Разве у Андре Мальро спросили, почему он решил прославить строительство Беломорканала? А книга Фейхтвангера "Москва, 1937" 231 , в которой говорится, что Сталин был простым человеком, а московские процессы неотделимы от демократии? А Бернард Шоу , отрицавший существование голода в России, потому что он нигде так хорошо не ел..." "Когда у Анны Ахматовой спросили, что она думает о заявлении Жданова, в котором ее смешивали с грязью, - продолжает Шостакович, - она смогла ответить только одно - что считает это заявление совершенно справедливым. И конечно, она была права, ответив именно так... Она могла сказать, что ей казалось, что она живет в сумасшедшем доме, что она презирает и ненавидит Жданова, как и Сталина. И это был бы конец" 233 .
Все это можно отнести и к митрополиту Сергию, лично испытавшему на себе давления и угрозы властей. Профессор С.Троицкий, сначала эмигрировавший из России, а затем, в 1945 году, возвратившийся на родину, в изданной в 1931 году в Белграде брошюре "Почему и как закрывают храмы в Советской России" упоминает о письме из Новороссийска, которое "свидетельствует, что три агента советской власти - Тучков, Смидович и Полянский - поставили м. Сергию ультиматум: подписать продиктованный ими ответ корреспондентам, угрожая в противном случае расстрелять все находящееся в заключении духовенство. Митрополит схватился за голову и сказал: «Пишите что хотите - подпишу все»".
Но, как бы то ни было, дружественных чувств к папству и папе митрополит Сергий, судя по всему, явно не испытывал.
В послании "Преосвященным архипастырям, пастырям и всем верным чадам Православной Российской Церкви" он заявляет: "Вам всем известны усилия римского папы поднять общественное мнение христианских государств против СССР, якобы в защиту нашей Православной веры и Церкви.
Выступления папы, исполненные всякой неправды и преследовавшие цели, совсем, казалось бы, не свойственные смиренному служителю алтаря, вынудили нас в феврале прошлого 1930 года в известной нашей беседе с представителями советской и иностранной печати на эти выступления дать подобающий ответ.
Как верные сыны нашей родины, мы не можем промолчать, слыша и читая разные измышления о ней, и всякий, кто искал правды и только ее, мог ясно видеть, нуждаемся ли мы в подобном непрошеном заступничестве папы и желаем ли его.
Однако папа, а за ним и все католическое духовенство за границей продолжают свое дело, продолжают проповедовать своеобразный "крестовый поход" против нашей родины.
В этой проповеди нет недостатка в изъявлениях жалости к положению нашей Православной Церкви в Советской стране, нет недостатка призыва помочь нам и пр.
Но искушенная многовековым историческим опытом Православная Церковь хорошо знает, как часто самые злые утеснения ее со стороны папства совершались под личиной благорасположения к ней и под знаменем ее защиты. Слишком много у нас воспоминаний подобного рода. <...>
<...> Да не прельстят вас льстивые речи векового врага нашей Православной Церкви, теперь надевшего личину друга. Да не скроют от вас эти речи подлинных намерений папы: склонить вас к измене Православию, похитить у вас самое драгоценное сокровище - Святую Православную веру".
На дипломатическом уровне посол Эрбетт старался убедить своих собеседников, в частности заместителя наркома иностранных дел Литвинова, что письмо Пия XI кардиналу Помпили касалось исключительно религиозных вопросов и не имело никакого отношения к политике. Нунций в Париже монсеньор Мальоне, узнавший об этом от д"Эрбиньи, который, в свою очередь, получил информацию от Неве, сообщил об этом в Ватикан. Новый статс-секретарь кардинал Пачелли не замедлил попросить посла Франции при Святом Престоле передать французскому правительству и лично Эрбетту, что "Святой Отец весьма удовлетворен" 234 действиями посла Франции в Москве. Что касается отношения верхов к происходившему, то Сталин постарался было замять дело. Испугавшись размаха возмущения общественности за рубежом, он решил несколько прижать активность воинствующих безбожников. В "Правде" от 2 марта публикуется его знаменитая статья "Головокружение от успехов". Сталин обрушился на коммунистов, считавших, что большим шагом в сторону коммунизма могло стать сбрасывание колоколов с церковных колоколен. "Я уж не говорю, - писал он, - о тех, с позволения сказать, "революционерах", которые дело организации артели начинают со снятия с церквей колоколов. Снять колокола, - подумаешь какая революционность!"
В отправленной в тот же день депеше Эрбетт отмечает, что критика этих антирелигиозных акций со стороны Сталина показывает, что Макдональд, заявивший в своей речи в парламенте, что молитвенный крестовый поход возымел лишь отрицательный эффект, был не прав и что, напротив, "папа и католическое духовенство оказали огромную услугу представителям различных конфессий, осудив антирелигиозные гонения в СССР". "Русские коммунисты, - продолжал Эрбетт, - позволяют себе такие мерзости - ибо преследованиям подвергается не только религия, сообщения, поступающие из сельской местности, просто ужасны, - лишь потому, что весь остальной мир не выступает достаточно решительно против этого. Когда становится слышен голос мировой общественности и это может привести к определенным политическим или финансовым затруднениям для правительства СССР, г-н Сталин тотчас же берется осуждать ниспровергателей колоколов".
Умнейший человек, к своему великому огорчению понимавший, что к его словам стали прислушиваться слишком поздно, Эрбетт предостерегал: "Было бы ошибкой полагать, что большевики образумились. Борьба, начатая диктатурой Сталина против других правительств, не может закончиться мирным урегулированием. Коммунисты представляют опасность для всех держав: преимущество последних весьма относительно. Пока что один Ватикан вступил в открытый бой с большевизмом. Но такое положение не должно сохраняться впредь. Державы почувствуют опасность и будут искать пути для защиты или для достижения договора. В свою очередь, Сталин изо всех сил пытается предотвратить создание международного союза, который мог бы свернуть голову русскому коммунизму". Эти пророческие строки датированы 10 марта 1930 года. Впоследствии документ опубликовали нацисты, в ходе оккупации завладевшие архивами Кэ-д"Орсэ, где хранились депеши Эрбетта . На более низком уровне советская пресса продолжала контрнаступление. "Правда" от 7 марта 1930 года опубликовала резкий памфлет против Ватикана, который занял 21 колонку в подвале.
Статья называлась "Финансовый капитал в мантии папы", а автором ее был Н.И.Бухарин, стремившийся вернуть себе благосклонность ЦК. Бухарин бахвалился своими познаниями в науке, в иностранных языках и истории. Он упоминал подложный "Константинов дар", историю папессы Иоанны, инквизицию, дурные нравы пап, злоупотребления миссионеров и т.д.
Неве решил ответить в том же духе и написал злой памфлет, который, по его замыслу, должен был бы выйти под псевдонимом на Западе . Лейтмотивом этого выступления стало напоминание о монолитной идеологии Кремля и о далеко оставившей позади все злодеяния инквизиции деятельности ГПУ. Бухарин ссылался на сочинения Ульриха фон Гуттена, в которых тот поносил нравы пап эпохи Ренессанса. В ответ на это Неве говорил о целых стаях негодяев, роившихся вокруг посольств с целью опорочить честных людей или выудить из них какие-нибудь секреты. "Стоит приехать в Москву иностранному инженеру, промышленнику или коммерсанту, как тут же, прямо в гостинице или в ресторане, в ноги ему бросится какая-нибудь светская особа, находящаяся на службе у ГПУ, и предложит свои услуги, свое знание иностранных языков, чтобы пойти с несчастным гостем Страны Советов в театр, в кино и, если понадобится, в постель. Объектами нападения, как правило, становятся молодые секретари и атташе посольств - и горе тем неосторожным, что позволяют обольстить себя этим Евам. Тот, кто поддастся, уже никому не страшен - в минуту откровенности он может выдать важный секрет, и все это может окончиться весьма печально". Желая окончательно разделаться с Бухариным, Неве обвиняет его в участии в черных мессах, совершавшихся в Москве на Пречистенке. "Он приводит с собой женщину, а она - смею вас уверить, - не какая-нибудь простолюдинка. Это настоящая княгиня, из рода князей Кугушевых".
Неве с полным основанием полагал, что никому не придет в голову, что автором этого текста является епископ. Но он напрасно ожидал, что его памфлет будет опубликован на Западе. О. Кенар отредактировал текст, но ни "La Croix", ни "La Liberte", ни "L"ami du Peuple", газеты Эрве и Коти, не согласились его печатать. Еще больше опечалил епископа Московского тот факт, что коммунистическая "L"Humanite" с 1 по 7 марта под рубрикой "Фельетоны" перепечатала памфлет Бухарина. Оскорбления в адрес папы и Святого Престола остались без ответа.
Вот отрывок из декларации Авгло.
Вопрос: "Известны ли вам случаи преследования католического духовенства за совершение религиозных обрядов?"
Ответ: "Я должен заявить, что мне не известен ни один случай такого рода. Я знаю, что аресту подвергались священники, которые, к моему великому сожалению, занимались антиправительственной деятельностью, несовместимой с их прямыми обязанностями, некоторые из них были даже агентами иностранных государств. В этих условиях виновные призывались к ответу наравне со всеми другими гражданами, что вполне соответствует советским законам. Я не могу рассматривать эти аресты как гонение за веру в Советском Союзе". Два других вопроса касались преследований католических мирян и закрытия церквей.
Пораженный случившимся, Неве хотел сначала обратиться лично к Литвинову, чтобы сообщить ему о давлении, оказанном на Авгло, и предотвратить публикацию декларации в советской печати. Эрбетт объяснил ему, что это бесполезно. Тогда он сообщил обо всем д"Эрбиньи через дипломатическую почту. Ожидая ответа, Неве попросил Авгло оставаться на своем месте и послать папе письмо обычной почтой, чтобы получить из Рима официальный ответ. Письмо Авгло дошло до Ватикана только через месяц - к тому времени папа, через дипломатическую почту французского посольства, уже успел отправить несчастному генеральному викарию распоряжение оставаться на своем посту.
Архиепископ Филипп был арестован в ночь с 15 на 16 февраля 1931 года. В ту же ночь было схвачено 120 человек - католиков и сочувствовавших католичеству. Это доказывает, что сам Филипп подвергся репрессиям именно по причине своих прокатолических настроений. Архиепископ Варфоломей сообщил Неве, что "архиепископ Филипп был арестован и брошен в тюрьму за связи с католиками. Прошел слух, что он расстрелян. Но это не соответствует действительности".
Для нашего исследования очень важна точная дата ареста Гумилевского. Дважды в "Журнале Московской Патриархии" (1982. № 3. С. 17; 1983. № 2. С. 31) упоминалось, что архиепископ Филипп совершил пресвитерскую хиротонию Пимена (Извекова), будущего патриарха Московского, 12/25 января 1932 года. Как мог Филипп рукоположить Пимена, если он находился в то время в заключении? В "Вестнике Западноевропейского экзархата Московской Патриархии" № 70-71 за апрель-сентябрь 1970 года (с. 93) помещены другие данные, позволяющие сделать вывод, что официальный журнал допустил ошибку. В биографии митрополита Пимена, в то время - патриаршего местоблюстителя, - мы читаем: "16 июля 1930 года в Богоявленском соборе в Дорогомилове Пимен был рукоположен во иеродиакона архиепископом Филиппом Гумилевским, управлявшим Московской епархией. 12 января 1931 года в том же соборе архиепископ Филипп рукоположил его во иеромонаха". 12 января старого стиля соответствует 25 января нового стиля. Таким образом, Филипп, арестованный 15-16 февраля 1931 года, вполне мог рукоположить в этот день Пимена.
Поскольку слухи о гибели архиепископа Филиппа продолжали распространяться, было запрещено поминать его в молитвах за здравие и за упокой. "В Москве в смерти архиепископа Филиппа обвиняют монсеньера д"Эрбиньи, - писал Неве 31 августа 1931 года, - потому что через последнего стало широко известно об отношении Филиппа к пресловутому заявлению Сергия об отсутствии в СССР гонений за веру". На Рождество 1931 года д"Эрбиньи написал ответ: "Я действительно был бы очень огорчен, если бы в его трагической судьбе была доля моей вины. Но одно обстоятельство снимает с меня ответственность: к письму, адресованному папе, была вложена записка - тоже написанная его рукой, - в которой он просил, чтобы этот протест был - без указания имени - опубликован, к каким бы последствиям это ни привело. Это было нужно ему для того, чтобы совесть не осуждала его перед Богом и людьми за соучастие во лжи и подлости".
В письме от 21 декабря 1931 года Неве с радостью сообщал д"Эрбиньи, что "Филипп не расстрелян, как говорили православные. Он был посажен в Бутырки - в одну камеру с о. Васильевым. Филипп приговорен к трем годам концлагеря. Ему инкриминировали связи с Ватиканом. Архиепископ сказал, что рад пострадать за это, и попросил о. Александра засвидетельствовать передо мной его уважение и передать привет". Жена о. Александра Васильева, Надежда Сильвестровна, сообщила об этом Неве. Архиепископ не получал никаких посылок, но держался молодцом. Вскоре Неве передал эти известия православным.
Итальянское правительство, которое после появления антифашистского письма "Non abbiamo bisogno" было настроено против д"Эрбиньи, получив через посольство в Москве сообщение о том, что архиепископ Филипп не расстрелян, поспешило использовать эту информацию для нанесения удара по д"Эрбиньи. Оно направило в статс-секретариат вербальную ноту, в которой выражалось сожаление по поводу того, что в прессе была опубликована ошибочная информация о гонениях в России, полученная несомненно от монсеньора д"Эрбиньи. Нота противопоставляла д"Эрбиньи монсеньору Неве, который говорил в итальянском посольстве в Москве, что такого рода информация может только повредить заинтересованным лицам: "Так случилось и с преосвященным Филиппом, который перед войной был священником в русском посольстве в Риме. Его заставили подписать вместе с другими епископами хорошо известную ноту, направленную против письма папы, в котором осуждалась антирелигиозная борьба в СССР. В этой ноте отрицалось, что в Советском Союзе проводится антирелигиозная политика" 239 .
16 февраля 1932 года комиссия "Про Руссиа" дала ответ на вербальную ноту, в котором говорилось, что "Osservatore Romano" никогда не публиковал эту информацию, оказавшуюся впоследствии ошибочной; тем не менее для того, чтобы противостоять советской пропаганде, католическая пресса обязана публиковать информацию о гонениях за веру. 240 .
18 января 1932 года Неве узнал, что Филипп отправлен в Мариинск-на-Амуре. "Оттуда ему будет нелегко связаться с Западом" 241 . Епископ работал сторожем в лагерном парикмахерском киоске. В конце 1933 года профессор Протасов, жена которого была родственницей Филиппа, рассказывал, что архиепископ работал ассенизатором на мурманской железной дороге. Освобожденный в ноябре-декабре 1933 года, он приехал в Москву и навестил архиепископа Питирима, своего преемника по управлению Московской епархией. Питирим сказал ему, что он может оставаться в столице. Но на следующий день ГПУ потребовало, чтобы Филипп покинул город. Он поселился возле Клина, в шестидесяти верстах от Москвы по ленинградской железной дороге. 26 декабря 1933 года Филиппа снова забрали в ГПУ. Архиепископ Варфоломей полагал, что его отправили во владимирский изолятор.
О. Леопольд Браун, прибывший в Москву в 1934 году и после отъезда Неве из СССР (31 июля 1936 года) заменивший его на посту, 29 сентября 1936 года сообщал монсеньору Джоббе - после удаления д"Эрбиньи из Рима 2 октября 1933 года всю информацию из Москвы получал он, - что Филипп умер в заключении во Владимире, где он находился на самых грязных работах. Архиепископ был лишен медицинского ухода и не имел права получать посылки.
Трагическая судьба архиепископа Филиппа показывает, сколь опасно было для православного епископа или священника войти в контакт с Римом или просто католиками. Если они даже не были провокаторами, из них старались сделать таковых. Общение с католиками влекло за собой арест, тюрьму, ссылку, смерть.
Осенью 1942 г. Папа счёл, что при шла пора исполнить просьбу Девы Марии, прозвучавшую в Фатиме. Тридцать первого октября он посвятил весь мир и особым образом - народы России Её Непорочному Сердцу. Вскоре после этого в войне произошёл перелом: была прорвана блокада Ленинграда, Красная Армия перешла в контрнаступление под Сталинградом, а англо-американские силы - в Северной Африке....
Источник:
http://piusxii.ru/biblios/rus_art5.html Бред для стада...
Под катом иная точка зрения на него:
Взойдя на папский престол, Эудженио Пачелли действительно оставался в основном дипломатом. В центре его внимания всегда стояли вопросы мировой политики. При этом свою главную политическую задачу Пий XII видел в объединении и мобилизации капиталистических держав для антикоммунистического "крестового похода". Этой идее была подчинена вся его деятельность, как в период второй мировой войны, так и после нее. Однако, будучи трезвым политиком, Пий XII избегал откровенно и четко формулировать свое кредо. Он предпочитал добиваться своих целей путем маневрирования и лавирования, маскируя их высокопарными разглагольствованиями о преданности всеобщему миру, принципам справедливости и международного правопорядка.
В первый год своего понтификата Пий XII действительно стремился предотвратить взрыв войны в Европе, добиться мира между капиталистическими державами, чтобы направить агрессию против СССР. Гитлер предпочел войну. 1 сентября 1939 г. германские войска напали на Польшу. Вторая мировая война началась. Папа встретил ее молчанием.
В 1941 г. Гитлер, Муссолини и их союзники развязали войну против Советского Союза. Оккупированная Европа была покрыта концлагерями, в которых погибло свыше 10 млн. человек, среди которых было немало и верующих-католиков, а также священников-антифашистов. Пий XII продолжал молчать.
Папа и католические иерархии не осудили фашизм даже после того, как союзники одержали победу. Более того, тысячи фашистских военных преступников избежали наказания благодаря покровительству Ватикана, снабжавшего их фиктивными документами и переправлявшего в Испанию, Португалию и в страны Латинской Америки.
Такую позицию Ватикана можно, видимо, объяснить тем, что фашисты боролись с коммунизмом и тем самым, с точки зрения Пия XII, делали богоугодное дело. Пий XII предпочел быть с фашизмом против коммунизма.
После победы антигитлеровской коалиции Пий XII делал все возможное, чтобы столкнуть западных партнеров по коалиции с Советским Союзом, что соответствовало стремлениям наиболее реакционных сил капиталистического мира. Папа прилагал огромные усилия, чтобы разрушить антифашистское единство, сложившееся в годы войны, исключить из него коммунистов, игравших ведущую роль в борьбе против гитлеризма. В странах народной демократии Пий XII через местную церковную иерархию толкал католиков на борьбу против коренных социальных преобразований. Он стал открыто призывать к новому "крестовому походу" против коммунизма. Организуя широкую антикоммунистическую кампанию, Ватикан одновременно тайно финансировал правые политические партии, выступавшие против единства антифашистских сил.
В годы "холодной войны" Ватикан был "своим домом" для разведывательных служб США. В конце 1949 г. госдепартамент США передал Ватикану 500 тыс. долларов на антикоммунистическую пропаганду. Это находилось в прямой связи с декретом конгрегации священной канцелярии (инквизиции) от 13 июля 1949 г., который отлучал от церкви верующих за принятие коммунистического учения и его пропаганду, за членство в компартии, сотрудничество с ней, за чтение и распространение ее прессы. Декрет служил, как бы объявлением церковью войны коммунизму и коммунистам и был с большим удовлетворением встречен правительством США. До самой смерти Пий XII придерживался откровенно враждебного курса по отношению к коммунизму и социалистическим странам.
Пий XII приветствовал создание Атлантического пакта, военное присутствие США в Западной Европе.
Последний период понтификата Пия XII совпал с развалом колониальной системы, образованием новых независимых государств в Азии и Африке, с подъемом национально-освободительного движения в Латинской Америке. В связи с этим папа признал необходимым "отуземить" католическую церковь в Азии и Африке, т. е. создать кадры духовенства местного происхождения. Во многих новых государствах Африки миссионерская церковная иерархия была преобразована в национальную, в результате чего ряд африканцев впервые были возведены в епископское достоинство.
В апреле 1957 г. Пий XII опубликовал энциклику "Фидеи донум" ("Дар веры"), в которой изложил свою точку зрения на национально-освободительные процессы в Африке. Вопреки исторической истине папа в этой энциклике провозглашал "врагом номер один" африканских народов не колониализм, а "атеистический материализм".
В своих многочисленных выступлениях Пий XII неоднократно касался проблемы взаимоотношений науки и религии. Отношение церкви к современной науке он изложил в энциклике "Гумани генерис" ("Род человеческий"), опубликованной в 1950 г. В ответ на требование многих верующих и священнослужителей, чтобы церковь учитывала достижения науки, папа писал: "Это похвально, но только в том случае, когда речь идет о фактах, действительно доказанных; когда же речь идет о гипотезах, даже в какой-то степени научно обоснованных, но которые... прямо или косвенно противоречат церковным доктринам, их нельзя принять никоим образом". Итак, если наука права, а религия ошибается, то тем хуже для науки, ее следует отвергнуть. Такова была логика Пия XII, выдававшего себя за великого поборника науки. Энциклика "Гумани генерис", таким образом, это не попытка примирить религию с наукой, а еще один выпад церкви против науки, очередной церковный манифест в защиту традиционных религиозных мировоззренческих концепций.
The First Crusade Proclaimed by Pope Urban II
Церковь могла получить существенную выгоду от крестового похода против турок-сельджуков, поскольку Урбан II сознавал потенциально значимые выгоды от помощи византийцам.
П апа Римский Урбан II объявил Первый Крестовый поход 27 ноября 1095 года на церковном Соборе во французском городе Клермон. Освященная церковью попытка изгнания людей «порабощенных демонами» послужила бы многим целям: турки-сельджуки успешно заняли Святую землю, бывшую в то время частью Византийской Империи. Со времен понтификата Григория VII и рокового сражения при Манцикерте, в котором силы Византии были побеждены, восточные императоры посылали обращения к Риму о помощи. Теперь Папа Римский мог действовать, пользуясь благоприятной возможностью, которая дала бы ему повод сделать гораздо больше, чем просто отправить некоторое количество конных рыцарей.
Цели и задачи Первого Крестового похода
Европа была полем битвы, местом непрерывных конфликтов и бесконечной войны. Объединение феодальных фракций против общего врага уменьшило бы вероятность дальнейших войн и направило бы их ресурсы и энергию против мусульман. “Позвольте тем, кто приучен вести расточительно частные войны даже против Верных, идти в дальнейшем против Неверных в сражении, достойном быть предпринятым, …” Папа Римский Урбан II объявил первую в своем роде безоговорочную индульгенцию тем, кто “борется против язычников” . Для средневекового человека, боявшегося огня чистилища, это отпущение грехов было весьма убедительным.
Успешный Крестовый поход весьма бы увеличил престиж папства и, возможно, положил бы конец расколу, произошедшему между восточной и западной христианскими церквями. И хотя император Алексей I Комнин просил сравнительно небольшое количество профессиональных солдат – конных рыцарей, Урбан призвал всех христиан : рыцарей, лакеев, “богатых и бедных “ , и даже “грабителей” . Несмотря на мощь, эту армию не смог возглавить ни один из достойных внимания королей; и Филипп I Французский , и Генрих IV Германский были отлучены от церкви.
Стимулы для участия в Первом Крестовом походе
Тем участникам Похода, которые имели в собственности землю, Церковь гарантировала свою защиту и поручительство, дабы в то время, пока лорды находятся в дальних землях, сражаясь за Христа, нарушители не смогли бы ими завладеть. Тем, которые поднимают крест, простили их долги. Так как ростовщичество было запрещено, многие из этих долгов были понесены через еврейских кредиторов.
Однако европейских евреев не приняли в расчет даже тогда, когда участники Похода начали беспощадно убивать их по всей Европе. Для них не было разницы между евреями и так называемыми Неверными, с которыми они должны были скоро столкнуться за рубежами Константинополя. Евреи обратились за помощью к Церкви. Некоторые храбрые епископы открыли свои ворота для евреев, ищущих убежища, но многие другие остались глухи к их просьбам.
Город Никея был освобожден от мусульманского контроля в 1097 году, а в 1099 году армия Крестового Похода была уже у ворот Иерусалима . Завершающее сражение стало кровавой баней: были казнены тысячи. Фульхерий Шартрский пишет, что, “Если бы вы были там, то ваши ноги погрузились бы до лодыжек в кровь убиенных. Ни одного из них не оставили в живых. Они не щадили ни женщин ни детей” .
Наследие Первого Крестового похода
В марте 2000 года Папа Римский Иоанн Павел II принес извинения за грехи, совершенные во имя Церкви, в том числе и за Крестовые походы. Первый Крестовый поход привел приблизительно к 150 годам крестовопоходной активности, как официальной, так и неофициальной. Крестьянский Крестовый поход , во главе с Петром Пустынником , закончился полномасштабной резней за пределами Константинополя, в то время как дурно родившийся Крестовый Поход детей закончился тем, что капитаны судов переправили молодежь в Северную Африку вместо Ближнего Востока, чтобы продать их там в рабство.
Крестовый поход не стал окончанием церковного раскола, также он не прекратил “частные войны” в Европе. Тем не менее, он стал стимулом для нового века коммерции и торговли, той существенной выгодой, которая смогла проложить путь к процветанию городов-государств, появившихся в Италии.